Емелин Алексей Юрьевич

"Флагман вышел из строя ..."

ПОВРЕЖДЕНИЯ ЭСКАДРЕННОГО БРОНЕНОСЦА «ЦЕСАРЕВИЧ» В СРАЖЕНИИ У ШАНТУНГА

Около 12 ч 15 мин I-й броненосный отряд японского флота, находившийся на левом крамболе русской эскадры и двигавшийся на пересечку ее курса, открыл огонь с дистанции около 75 каб. После второго выстрела противника «Цесаревич» начал пристрелку из 305-мм орудий, однако, не дожидаясь ее окончания и в нарушение всех приказов, уже после второго его выстрела в бой вступили следовавшие за ним броненосцы.
Буквально через 5 минут после начала сражения, когда дистанция уменьшилась примерно до 65 каб., командующий русской эскадрой контр-адмирал В.К.Витгефт приказал повернуть влево под корму противника. За этот относительно короткий промежуток времени японцы продемонстрировали прекрасную стрельбу на большие дистанции, сразу взяв в «вилку» приближавшийся русский флагман. Первый неприятельский снаряд дал недолет 3 каб., второй лег с таким же перелетом, третий разорвался хорошо, после чего был открыт уверенный огонь на поражение. Почти сразу 305-мм снаряд попал под левую кормовую башню 152-мм орудий и разорвался в адмиральской столовой (Рис. , № 3). К счастью, броня трубы подачи выдержала это испытание, и башня продолжала действовать. В борту корабля образовалась пробоина, идущая по горизонтали от 102 до 106 шп. (два из них при этом было перебито) и по вертикали от палубы спардека до ограждения («кожуха») башни. Осколками были ранены три человека. Небольшой пожар немедленно был потушен.
В момент выполнения поворота влево снаряд крупного калибра (203 или 305 мм) ударил в срез борта у правого переднего якоря (Рис. , № 14) и, разорвавшись сразу по пробитии обшивки, смял 10-й шп. и сделал пробоину 0,75 × 0,75 м и глубиной 0,9 м (объем полного разрушения по оценке судовых офицеров составил 0,6 м3). Якорь силой взрыва был сброшен за борт. Никто из людей не пострадал, так как прислуга расположенного в непосредственной близости 75-мм орудия (как и всех других незащищенных малозначительных пушек) была заблаговременно укрыта за броней. Сразу по окончании боя пробоина была временно заделана койками.
После сложного маневрирования японцев, их броненосцы в начале 3-го часа дня оказались за кормой эскадры В.К.Витгефта, и бой временно прекратился. За период 1-й фазы сражения «Цесаревич», кроме упомянутых выше, получил следующие повреждения.
305-мм снаряд ударил в броневой пояс и, скользнув под воду, разорвался на 1 метр ниже поясной брони в районе 29 шп. с правого борт судна. Результатом явились смятые флоры и стрингеры и вмятина глубиной до 0,6 м. Через выбитые заклепки и разошедшиеся швы между листами обшивки были затоплены 2 верхних и 2 нижних бортовых коридора между 23 и 37 шп. Корабль принял 154 т воды и получил крен 3, ликвидированный контрзатоплением. В начале 2-й фазы сражения отмечалась незначительная фильтрация воды из затопленных отсеков в правый носовой погреб 152-мм снарядов. Другим последствием этого попадания был временный выход из строя реостата горизонтальной наводки 152-мм башни (от сотрясения). В течение 15 минут до его исправления башню вращали вручную.
Верхняя часть задней дымовой трубы получила серьезное повреждение от 305-мм снаряда (Рис. , № 7), при этом посыпавшиеся вниз осколки вывели из строя котел № 13 .
Незадолго до прекращения огня еще один крупный снаряд, выпущенный с дистанции около 60 каб., ударил в край крыши кормовой башни главного калибра рядом с левым комендорским колпаком(Рис. , № 2). Крыша (1 2/3" брони на «мягкой» железной рубашке в 5/6") выдержала благодаря поддержке вертикальной брони, но дала вмятину 0,75 × 0,45 и глубиной до 0,11 м. Внутрь башни полетели срезанные болты и гайки отрывающейся рубашки, кусок угольника. Ими был убит стоявший под местом взрыва гальванер. Осколки снаряда повредили нижнюю кормовую рубку, убили 3 и ранили 8 матросов (в том числе прислугу кормового дальномера). Был разбит элеватор, подававший 47-мм патроны на задний мостик. В итоге при подготовке к отражению ночных минных атак снаряды пришлось другим элеватором поднимать на боевой марс грот-мачты, а оттуда спускать на мостик на концах.
Снарядом среднего калибра, попавшим в топ фок-мачты, были сорваны все ванты и штаги, а также реек радиотелеграфа.
Отмечался также ряд попаданий в броню, не вызвавших существенных повреждений. Так, лейтенант М.А.Кедров наблюдал попадание 305-мм снаряда в пояс рядом с форштевнем и носовым минным аппаратом, а мичман М.Каземиров, находившийся в левой кормовой башне среднего калибра, — разрыв между амбразурами чуть ниже орудий.
В целом ни одно из повреждений не привело к сколько-нибудь существенному снижению боеспособности броненосца.
Спустя два часа противник начал настигать эскадру. В 16 ч 40 мин первой открыла огонь правым бортом «Полтава», с дистанции около 60 каб. ее поддержал «Цесаревич», а затем и другие корабли.
Почти сразу же начались попадания. 152- или 203-мм японский снаряд влетел в спардек против носовой башни главного калибра и сделал пробоину между 23 и 26 шп. по правому борту, частично захватившую каюту шкипера в батарейной палубе (Рис. , № 15). Взрывом (объем полного разрушения – около 1 м3) поврежден рельс подачи 75-мм снарядов, уничтожена мебель, ружейная пирамида и 2 ящика артельной посуды. Небольшое возгорание было тут же ликвидировано.
Перебитым осколками штагом вывело из строя носовой дальномер. Находившийся при нем мичман Д.И.Дараган, отметивший в часы боя полугодовой «юбилей» производства в офицеры, под дождем осколков от рвущихся у борта снарядов, вместе с матросами заменил испорченный прибор на неповрежденный с кормового мостика, прислуга которого выбыла из строя еще в 1-й части боя.
Противник пристрелялся. Примерно в 17 ч фугасный снаряд крупного калибра пробил палубу и разорвался в хлебопекарне. Вскоре с интервалом в несколько минут броненосец был поражен двумя 305-мм снарядами. Первый ударил в фок-мачту на 0,7 м выше палубы переднего нижнего мостика, перебив ее на 9/10 диаметра (Рис. , № 11). Второй, идя на пару метров ближе к корме, пробил коечные сетки и взорвался в воздухе перед радиорубкой, уничтожив последнюю и разрушив смежное с ней походное командирское помещение (Рис. , № 10). Разрывами были убиты стоявшие слева от мачты командующий эскадрой контр-адмирал В.К.Витгефт, флагманский штурман лейтенант Н.Н.Азарьев, младший флаг-офицер О.Н.Эллис и 3 матроса; начальник штаба контр-адмирал Н.А.Матусевич, старший флаг-офицер М.А.Кедров, младший флаг-офицер мичман В.В.Кушинников и несколько моряков были ранены и отравлены газами. Куски горящей оплетки электропроводов от перебитого при повреждении мачты элеватора посыпались в погреб 47-мм патронов, но были своевременно потушены.
Спустя еще несколько минут 305-мм снаряд буквально вскрыл уже поврежденную в 1-й фазе боя заднюю трубу (Рис. , № 8), выведя из строя еще два котла (№ 14 и 15). При этом загнутые внутрь листы практически перекрыли тягу 10 котлам задней группы.
Другой такой же снаряд сделал большую пробоину в передней трубе (Рис. , № 9). Крепившаяся к ней стрела для постановки шлюпок на ростры была оторвана, переломлена и брошена на левую рамовую шлюпбалку.
В 18 ч 05 мин рикошетный бронебойный 305-мм снаряд разорвался сразу за коечными сетками нижнего мостика против боевой рубки (Рис. , № 12), дав массу осколков, значительная часть которых проникла в 28-сантиметровую прорезь между стеной рубки и ее грибовидной крышей. Получили ранения и отравления газами все находившиеся в рубке: командир корабля капитан 1 ранга Н.М.Иванов, лейтенанты: старший штурман броненосца С.В.Драгичевич-Никшич (смертельно), старший артиллерийский офицер Д.В.Ненюков, старший минный офицер В.К.Пилкин, флагманский артиллерист К.Ф.Кетлинский, а также 5 матросов, в том числе рулевой. Один моряк погиб на месте. Так как в момент взрыва для сохранения места в строю руль был положен на левый борт, потерявший управление броненосец в течение нескольких минут описал две циркуляции, прорезав при этом строй своей эскадры. Корабли сбились в кучу.
Грустный факт – соединение было совершенно дезорганизовано единственным удачно попавшим снарядом. Как тут не вспомнить поведение турецких судов, скажем, в сражении у мыса Калиакрия?
Пришедший в себя Д.В.Ненюков встал к штурвалу, однако последний не действовал. Телеграф к одной из машин также оказался выведенным из строя. Командование кораблем принял пришедший в рубку старший офицер капитан 2 ранга Д.П.Шумов. Управление судном было перенесено в центральный пост, команды туда передавались голосом. Немедленно после прекращения циркуляции флагами и семафором был сделан сигнал «Адмирал передает командование „Пересвету“», однако ответа на него получено не было.
В этот период, сразу после 18 ч, «Цесаревич» получил целую серию попаданий. Так 305-мм снаряд с дистанции, оцененной офицерами примерно в 45 каб., ударил в правую стену носовой башни главного калибра в момент, когда она была повернута на левый борт. Осколки осыпали весь бак, в броне остались следы глубиной до 1,5 см, хорошо видимые на сделанных в Циндао фотографиях корабля (по свидетельству командовавшего башней лейтенанта Н.Н.Азарьева в нее в ходе боя попало 2 снаряд крупного калибра и несколько – среднего). Видимо в то же время 152-мм снаряд разорвался на баке в районе 17-18 бимсов (Рис. , № 13).
305-мм снаряд разрушил коечные сетки левого борта у верхней площадки трапа (Рис. , № 6), уничтожил два десятка коек и серьезно повредил осколками находившийся над местом взрыва паровой катер. Объем полного разрушения – 2,8 м3.
Снаряд среднего калибра, посланный с 38 – 40 каб., влетел с правого борта в открытую дверь штабной рубки на заднем нижнем мостике (Рис. , № 4), уничтожив всю ее обстановку. Несколько позже другой такой же снаряд (как полагали – с крейсеров 3-го боевого отряда контр-адмирала С.Дева) попал в иллюминатор спардека у 21 шп. по левому борту (Рис. , № 16), сделав пробоину площадью до 1 м2 (объем полного разрушения – не более 0,5 м3).
Последними в сражении с дистанции 36 – 38 каб. в палубу юта у левого буксирного кнехта (Рис. , № 1)с интервалом около 2 минут попали два 152-мм снаряда. Первый из них сорвал фальшборт между 124 и 126 шп., второй снес одну из тумб кнехта, при чем были убит 1 и ранены 2 человека.
Относительно части повреждений мы не имеем даже примерных сведений о времени их получения, зная лишь, что они относятся ко 2-й фазе боя. Один снаряд не установленного калибра попал в борт под правой носовой башней 152-мм орудий и разбил церковную каюту на батарейной палубе (Рис. , № 17), другой снес средний главный компас и уничтожил хлебопекарню. Осколок снаряда, разорвавшегося о гини, вызвал взрыв четырех десятков 47-мм патронов на боевом марсе грот-мачты (Рис. , № 5).
Подведем итоги. Корабль получил 12 – 14 попаданий снарядами крупного, и еще 10 – среднего калибра. При этом ни разу не была пробита даже самая тонкая броня, не вышло из строя ни одно орудие, единственное подводное повреждение какой-либо опасности не представляло. Если же вспомнить, что броненосец, будучи флагманом, подвергался особенно яростному обстрелу, то надо признать, что ему очень и очень повезло!
Между тем ряд повреждений носил достаточно серьезный характер, что не позволило бы прорваться во Владивосток даже при наличии у командира достаточной воли и храбрости. В первую очередь здесь следует упомянуть фок-мачту, которая держалась только за счет носовых мостиков. Немедленно по окончании боя перебитые ванты были заменены сколь возможно прочными растяжками (они хорошо видны на фотографиях входящего на другой день в Циндао броненосца), но этого было явно недостаточно. Не было сомнений, что в случае ухудшения погоды или при встрече с океанской зыбью мачта рухнет за борт, вывернув при этом мостики, распоров борт корабля до броневого пояса и, возможно, разрушив одну из башен среднего калибра. Не меньшее значение имели пробоины в трубах, приведшие к резкому падению тяги и, соответственно, к чрезмерному перерасходу угля.
Во время боя борьба за живучесть возглавлялась старшим офицером корабля капитаном 2 ранга Д.П.Шумовым. Матросам ни разу не пришлось демонстрировать свое мастерство, спасая корабль. Впрочем, это и к лучшему. Ни для кого на эскадре не было секретом, что на пришедшем в Порт-Артур прямо с завода корабле до войны боевой подготовкой почти не занимались, а во время войны как-то некогда было, больше ремонтировались. Только что выпущенный из Морского корпуса, а потому наивный мичман Д.И.Дараган в феврале месяце попытался узнать от старшего офицера свои обязанности по различным расписаниям, но получил ответ, что все бумаги находятся в помещениях, затопленных после взрыва 27 января. В ходе ремонта любознательный юноша нашел и бережно просушил искомые документы, но выяснилось, что это лишь черновые наброски. К бою 28 июля ничего не изменилось – расписаний по прежнему не существовало, а каждый офицер распоряжался подчиненными в меру своего таланта.
Надо, однако, отдать должное Д.П.Шумову – во время боя он лично руководил исправлением важнейших повреждений, а после ранения командира вывел корабль из кольца вражеских судов. Нельзя не удержаться, чтобы не добавить несколько штрихов к портрету этого человека, тем более, что они имеют отношение и к бою 28 июля. Из писем Д.И.Дарагана родным от 1 и 11 августа 1904 г. (интересные, надо сказать, письма ходили в дни войны по почте ...): «Наш Шумов, которого все ругали, был все время молодцом. Я глубоким уважением проникся, с момента удаления командира Иванова он неузнаваем. Все его хвалят и довольны им». «Знал я, что есть подлецы на свете, но такой дерзости не ожидал. В день боя Иванов сейчас же ушел вниз, как только был ранен, и появился часов около 2 ночи на верху. Он был какой-то шалый, растерянный, боязливый. Его за командира не считали и благополучно дошли сюда под фактической командой Шумова, который вел себя идеально. Иванов вечером, лежа внизу, посылал батюшку и Пилкина сказать, чтобы шли поскорее в Чифу и никуда более. Приказание это не было передано нарочно, и правильно, а Шумов повернул и пошел во Владивосток самостоятельно. Вдруг появляется донесение Иванова. Про Шумова почти ничего, а он, Иванов, решил идти во Владивосток самостоятельно; приказал себя измученного, раненого, вынести в 10 часов [вечера] наверх; отражал миноносцы, прекратил стрельбу, шел по звездам и «привел» броненосец в порт. Так все это написано, что мы, прочтя, ахнули, главное это не психическое расстройство, а мерзость. У него было донесение Дмитрия Петровича хорошее, вместе составленное. … Шумов поехал к нему [в госпиталь – А.Е.] и попросил обратно свое донесение, так как “он в нем все наврал”. Иванов отдал донесение, и они поругались. Все за Шумова» . Следы этой истории сохранились даже в переделанном рапорте старшего офицера. Изложив события ночи согласно желанию командира, он не удержался от описания сцены, как случайно встреченный им на трапе у лазарета командир велел принять командование (сам Иванов писал, что он после ранения был унесен вниз в бессознательном состоянии).
Нет сомнений, что о повреждениях пришедшего в Циндао корабля японцы наводили самые подробные справки, и учитывали эти сведения при анализе сражения в целом. Выводы же, как нам кажется, напрашивались следующие. Не смотря на явную попытку сконцентрировать огонь на флагмане русской эскадры, выбить его из строя удалось лишь после длительных усилий и то в известной мере благодаря случаю. Тяжелых повреждений «Цесаревич» не получил и, если бы эскадра продолжала организованное сопротивление, после восстановления управления он вполне смог бы к ней присоединиться. Немаловажен и такой факт: другие русские броненосцы, например «Пересвет», «Полтава», получили не только довольно серьезные повреждения, но и большее количество попаданий (так «Пересвет» – 38!). Вполне возможно, это объясняется тем, что всплески от падения снарядов с различных кораблей мешали проводить индивидуальную пристрелку, стрельба была не точна, и японские броненосцы при каждом удобном случае переносили огонь с «Цесаревича» на другие цели, в частности на второй флагман – «Пересвет». Между тем русская сторона проводила линию на поражение флагмана противника с большой настойчивостью, в результате чего из японских кораблей наибольшие повреждения получил именно «Микаса», остальные же броненосцы отделались лишь отдельными попаданиями.
Проанализировав боевой опыт, японцы ко времени Цусимского сражения внесли изменения в организацию стрельбы и достигли значительных успехов благодаря широкому применению пристрелки залпами.

Статья с научно-справочным аппаратом опубликована:
Емелин А.Ю. «Флагман вышел из строя …» (Повреждения эскадренного броненосца «Цесаревич» в бою у Шантунга) // Гангут. Сб. ст. 1999. Вып.20. С.21 – 33.