Емелин Алексей Юрьевич

ЩЕГЛОВ А.Н. Предисловие к матариалам истории создания Морского Генерального штаба

Не будет большим преувеличением сказать, что среди беспросветности послецусимского периода истории нашего флота самым ярким, дающим надежду событием стало создание Морского Генерального штаба. При всех свойственных ему в разные периоды недолгого существования недостатках, МГШ внес весьма весомый вклад в возрождение флота и в подготовку его к Первой мировой войне. Печально, но честного, объективного и глубокого исследования на эту тему до сих пор не создано.[1]
Общеизвестно, что проект создания нового штаба разработал лейтенант Александр Николаевич Щеглов. Из издания в издание кочует знаменитая фраза императора Николая II о его труде: "Там так все подробно разработано, что остается только сесть и работать". Сопровождавшая проект секретная записка "Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны" вплоть до революции остававшаяся настольной, так называемой “черной книгой” (по цвету переплета) сотрудников МГШ, была переиздана в 1941 году. Между тем подробности решения вопроса о создании МГШ, сохраненные для нас благодаря перу А.Н.Щеглова, до сих пор были известны лишь узкому кругу историков.
Публикация их представляет интерес не только для воссоздания истории нашего флота, но и для лучшего понимания механизмов принятия решений в высших кругах руководства России и флота в частности.
В приводимом ниже документе сохранена пунктуация и, частично, орфография оригинала (подверглись изменению в соответствии с новыми правилами лишь окончания слов).


П Р Е Д И С Л О В И Е
К МАТЕРИАЛАМ ИСТОРИИ МОРСКОГО ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

Осенью 1905 года Россия заключила с Японией Портсмутский мир; флот был разбит и жалкие остатки его находились во Владивостоке, действующая армия на Дальнем Востоке не возрастала и масса эта была деморализована революцией грозившей ее тылу, в обеих столицах и главнейших городах отечества. Малодушное правительство спешило заключить мир и вынуждено было даровать подобие конституции. Нация была унижена войною и расслаблена внутренними смутами. Россия пожинала плоды посланные за десятки лет ее лукавым и себялюбивым правительством - нельзя угнетать свободы народной, нельзя душить просвещение ибо в минуту народного бедствия не станет запаса ни истинного патриотизма, ни потребных для борьбы знаний и мужества.
В эту пору я горячо верил в возможность и необходимость немедленного воссоздания вооруженных сил России - на Ближнем Востоке постоянное движение Германии и Австрии каждую минуту могло создать события от участия в коих Россия не могла бы отказаться, вооружение Германии и рост ее армии и особливо флота становились явно опасны, на Дальнем Востоке только заключенный мир был лишь временным перемирием.
Для того чтобы воссоздать флот нужно было в корне изменить порядок уп-равления, нужна была сильная и разумная власть.
Я решил преобразовать Главный Морской Штаб, и написать для того резкую, убедительную критику на существующее с изложением нового порядка. По просьбе моей я был допущен к документам войны, которая и послужила мне неопровержимым основанием критики.
Бедственное положение отечества моего и семейное горе (смерть горячо любимой жены [2]) придавали мне особую энергию. Незадолго до этого лишившись личных денежных средств и будучи без назначения в прикомандировании при одном из Петербургских экипажей я с семьей моей сильно бедствовал и потому вынужден был, кроме писания преднамеченной записки реформ, искать себе заработок. Кладо [3] предложил мне принять участие в составлении справочной морской книжки. Я согласился, это дало мне 75 рублей в месяц и в течении полугода вместе с жалованием по чину мог кое-как существовать с моими двумя детьми.
Чтобы подготовить общественное мнение к реформам флота я напечатал в газете "Русь" несколько едких статей. Морское Начальство подозревало во мне автора статей. Штейгер [4] в частном разговоре спросил меня не я ли пишу в "Руси". Я не хотел говорить неправды и сознался. Через несколько дней контр-адмирал Вирениус [5] предложил мне штатное место в [Главном Морском - А.Е.] Штабе в 150 рублей. Я отказался так как не хотел служить в том учреждении, которое предназначалось мною к уничтожению.
Продолжая печатать статьи в газете и читая лекции по Истории Военно-Морского Искусства в Морском Корпусе я однако вскоре должен был прекратить участие в газете, так как владелец газеты Суворин [6] настаивал чтобы я пропагандировал ненужность броненосцев и рекламировал бы подводные лодки, что не отвечало ни истине, ни убеждениям моим. Тогда то я впервые на личном опыте убедился в безыдейности, беспринципности и корыстолюбии владельцев прессы - Суворин модной идеей подводных лодок хотел обогатиться газетными пятачками.
К Декабрю месяцу записка о реформе Штаба была готова.[7] В это время возвратился из плена Адмирал Рожественский.[8] Один экземпляр записки я подал по начальству на имя Министра Бирилева [9]; другой экземпляр я передал Рожественскому так как в записке сильно критиковал беспорядки Штаба в бытность Рожественского Начальником Штаба, так как не хотел чтобы несчастный адмирал счел бы мою критику системы управления за личную вылазку против него, тем более что лично я еще до войны был в служебной жизни многим обязан Рожественскому [10], вся вина которого теперь состояла в том что не имея мужества Кутузова он не отступил, а слепо повинуясь повелению Государя, повел сознательно флот на убой в Цусиму.
Храбрость Рожественского неоспорима, а честность видна из следующего. Ознакомившись с моей запиской и занимая еще должность Начальника Штаба, он представил Бирилеву свои возражения [11] но одновременно указал Министру что проект мой заслуживает полного одобрения. По его же просьбе мне были каз-ной возмещены 50 руб. расходов по напечатанию записки и дано в награду сверх того 150 руб. Несмотря на это Министр до записки моей не прикасался и она в красной папке пролежала Декабрь и Январь на столе на видном месте.
В конце Февраля по вторичному настоянию Рожественского Бирилев наконец собрал у себя совещание для обсуждения моей записки. Кроме самого Министра, здесь были: Рожественский как бывший Начальник Штаба, Вирениус, Начальник Военного [военно-морского ученого - А.Е.] Отдела, его помощник Штейгер, [и] контр-адмирал Нидермиллер [12], Помощник Начальника Главного Морского Штаба. Этот адмирал из немцев еще задолго до войны в бытность его Начальником Военного Отдела был уличен в тайных сношениях с Германским Морским Агентом. Этот бесчестный поступок был в свое время затушен и был известен лишь адмиралу Авелану [13], Рожественскому и бывшему нашему морскому агенту в Берлине Капитану 2 ранга Полис [14] который и сообщил это мне во время нашего совместного плавания на броненосце "Николае" ["Император Николай I"] в Средиземном море. Так как Бирилев прочил Нидермиллера в Начальники Морского Генерального Штаба, я не мог допустить, чтобы такой офицер был во главе Штаба. Идя на совещание я заготовил список офицеров которых нужно взять в Штаб и другой список, тех которых я считал вредным оставлять в Штабе; первым из них был Нидермиллер причем против его фамилии я пометил: "за преступные деяния, известные Адмиралу Рожественскому" [15]. Так как Бирилев мог прочесть громко мои списки я на этот случай имел при себе прошение об отставке [16]. На совещании кроме Бирилева и Рожественского все говорили против выставляя предлогом преждевременности ломки штаба неокончание дел (?) после войны. Я противоречил и указал Бирилеву на необходимость немедленно изгнать из Штаба вредных для дела офицеров и сказал: "у меня есть списки с собою кого удалить и кого взять". "А позвольте мне ваши списки", - сказал Бирилев. Я протянул ему запечатанный конверт. Минута была критическая. Министр взял конверт встал и направился в другой конец обширного кабинета. Присутствовавшие пожирали меня ненавистными [так в тексте - А.Е.] глазами, предчувствуя себя в списках изгнанников. Только Рожественский с усмешкой посматривал на меня. Вдруг раздался из глубины голос Министра:" А ваши списки очень близки к моим." Впечатление было потрясающее. Заседание длившееся три часа окончилось в полночь тем что Министр категорически приказал Вирениусу доложить не позже как через неделю как приступить практически к исполнению моего проекта; на прощание Бирилев благодарил меня и сказал: "Редко читал столь дельную записку,"- тогда вдруг к Бирилеву подходит Нидермиллер и с бешенством и пеной у рта просит наказать меня так как Щеглов позволил себе в своей записке опорочить честных сотрудников Нидермиллера. Едва Нидермиллер сказал это, как на него обрушился Рожественский. "Нет позвольте,"- сказал Рожественский, - "не Вас а меня изругал Щеглов, а Вас он даже в одном месте похвалил." Бирилев тоже встал на мою сторону. Я видя что партия выиграна сказал что веря в свою правоту я заготовил даже прошение об отставке которое и показал. "Небось в начале прошения нам-то не показывал," - сказал Рожественский. Этою шуткою закончилось совещание. Я торжествовал. Однако это было преждевременно. Адмиралы Вирениус и Нидермиллер понимали что с преобразованием Штаба власть выпадет из рук их. Эти ничтожные разночинцы боялись потерять свои места и не мыслили о пользе государственного дела. Мне неизвестно что говорили они Бирилеву, но через неделю не только не было приступлено к исполнению моего проекта, но он был вовсе погребен. Ясно было что Бирилев стал на модную тогда точку зрения своих товарищей по кабинету провозгласивших девизом "сперва успокоение, а затем реформы". Министр не хотел новшеств даже и позорная война не могла образумить лукавых Министров. Я не мог примириться с таким оборотом дела. Испробовав все законные пути, я искал другого выхода. Случай помог мне. В апреле на первый день Пасхи я поехал в Царское Село на могилу моей бедной жены. На обратном пути на Царскосельском вокзале я повстречал Кап. 2 ранга флигель-адъютанта Гагина [17]; мы разговорились и я рассказал ему историю своего проекта. Он посоветовал мне обратиться к флигель-адъютанту графу Гейдену [18], состоявшему тогда в походной канцелярии и личному другу ИМПЕРАТОРА, и даже вызвался устроить мне свидание с Гейденом, который знал меня по стратегическим занятиям в Академии. На следующий день я телеграммою был вызван во дворец к Гейдену и передал ему мою записку, он долго и внимательно слушал меня и я заметил что бешенство и искренность моя поразили его. Через неделю я вновь был вызван к Гейдену он сообщил что ИМПЕРАТОР прочитал мою записку и желает чтобы реформа Штаба была сделана. Гейден подробно расспрашивал меня, почему я настаиваю на назначении Начальником нового учреждения Капитана 1 ранга Брусилова[19] и предложил Капитана 1 ранга Бострема [20] которому Гейден покровительствовал.
Я откровенно высказался что Брусилов хоть и не блестящих дарований, но человек честный, Бострем же оппортунист.
Гейден сумел пожертвовать своими личными симпатиями и представил Государю кандидатуру Брусилова, который в это время командуя крейсером “Громобой" был во Франции на пути из Тихого Океана в Россию.
Чрезвычайно начитанный и образованный Гейден однако от природы не имел воли, которая так возвышает людей; кроме того Гейден не знал низменных людских страстей увлекающих иных на бесчестные поступки и потому все еще сомневался в косности Бирилева и лукавстве Вирениуса. Чтобы выслушать противников моих Гейден по поручению Государя хотел сперва видеть Вирениуса.
Я узнал об этом случайно увидев Гейдена входящего в Штабе в кабинет Вирениуса. Зная как бесхарактерного Гейдена легко было уговорить на обратное я быстро сообразил всю опасность такого свидания. Оставив одного из приятелей (кажется Вавилов или Дунин) караулить вход в кабинет Вирениуса я бросился в залу Адмиралтейств-Совета, где заседала комиссия о новом прохождении службы офицеров, комиссия которой я был делопроизводителем, но в которую отказался ходить после того как председатель ее адмирал Диков однажды обещал меня удалить из комиссии за то что я высказал в письменном отдельном мнении убеждение ложности и вреда для флота работы этой комиссии. Одним из членов этой комиссии был Чагин [21] которого я вызвал из залы Адмиралтейств-Совета и рассказал ему что Гейден теперь у Вирениуса в кабинете. Чагин попросил конверт и бумаги и написав на ней лишь два слова "будь тверд", передал конверт мне. Возвратясь в Штаб и убедившись что Гейден еще у Вирениуса я через курьера послал немедленно записку Чагина в кабинет для Гейдена, после чего спокойно отправился на Большую Морскую к парикмахеру предоставив судьбе вершить остальное. Через несколько минут в парикмахерскую приехал Гейден, но мы лишь молча раскланялись.
Министр и его советчики Вирениус с Нидермиллером и Штейгером увидя что записка моя дошла до Гейдена решили восстановить упраздненный во время войны при Главном Морском Штабе стратегический отдел [22] и назначить начальником его Брусилова, что было равносильно заплате вместо нового кафтана. Этот ловкий маневр держали в строжайшей тайне и в понедельник Министр должен был вести это назначение на подпись Государю. Чиновник (Буторин), изготовлявший проекты Высочайших приказов, тайно и заблаговременно посылал копии их Лейтенанту Фогелю [23] в благодарность за то что Фогель посодействовал через Великого Князя переводу в Петербург родственника этого чиновника. Случайно накануне доклада я зашел к Фогелю, человеку от природы умному, ленивому, но сильно любознательному и знавшему наперед различными подобными путями морские новости. Он сообщил мне о замысле Бирилева, я тотчас же поехал в Царское Село к Гейдену, который успел предупредить Государя.
Таким образом в третий раз случай благоприятствовал мне.
Когда на следующий день Бирилев приехал к Государю с докладом то ИМПЕРАТОР отклонил восстановление стратегического отдела и выразил желание чтобы был учрежден Морской Генеральный Штаб с назначением Брусилова начальником. Бирилеву теперь оставалось лишь повиноваться.
В это же самое время Брусилов на "Громобое" прибыл в Либаву и взяв отпуск приехал в Петербург. [24] Здесь я его свел с Гейденом, который уже и вел все остальные переговоры непосредственно с Брусиловым. Дело шло теперь быстро так как Гейден хотел провести все до созыва Думы, т.е. до 24 Апреля.
По желанию Государя 22 Апреля было в Адмиралтейств-Совете при участии Великого Князя Александра Михайловича [25] и еще нескольких младших чинов строевого флота и Министерства собрано особое совещание, которому надлежало высказаться о целесообразности реформы Главного Морского Штаба. Список приглашенных на совещание составлялся контр-адмиралом Вирениусом, Для того чтобы члены совещания возможно меньше понимали поставленный на обсуждение им вопрос, Вирениус распорядился всего лишь за сутки разослать членам совещания только вторую половину моей записки которая содержала самый проект и была напечатана отдельно от первой части, заключавшей в себе неопровержимые доводы необходимости реформы и считавшейся начальством секретной.
О таком поступке Вирениуса я узнал от послушного и боязливого подполковника Иванова [26], рассылавшего приглашения членам на совещание.<...>
Так как разоблачение секрета могло принести вред не России, а лишь Вирениусу и его бездарным сотрудникам и так как секретная часть первой моей записки хранилась под ключом у меня, то я разослал ее (частью лично, частью через курьеров) всем членам которые на следующий день явились на совещание вполне подготовленными.
Во время ожидания прихода Министра и открытия совещания в зале Адмиралтейств-Совета ко мне подошел Великий Князь Александр Михайлович. За несколько дней до этого он пригласил меня к себе обедать, но, так как я был в хлопотах то был и не в расположении ехать на обед и в письме отказавшись выставил причиною нездоровье; Великий Князь догадался об истинной причине и теперь перед совещанием сказал мне шутя: "Ну что, выздоровели небось?" Я знал что он будет на моей стороне так как он заблаговременно читал мою записку и даже написал мне по этому поводу хвалебное письмо.
После Великого Князя ко мне подошел Штейгер и предложил мне назначение Морским Агентом во Францию или Турцию. Бросить начатое мною дело ради личного комфорта в Париже я не мог и потому отказался ответив Штейгеру какой-то шуткою.
При открытии совещания [27] Бирилев сказал пространную вступительную
речь упомянув между прочим что проект созданный Морским Генеральным Штабом [так в документе - А.Е.] был де поручен им Бирилевым на разработку Щеглову, который и выполнил поручение хорошо [28]. Опровергнуть тут же эту явную ложь мне было бы легко, стоило только вынуть из кармана рапорт, которым я осенью испросил себе разрешение [на доступ] к материалам о войне и из которого видно было что инициатива написания записки исходила исключительно от меня же [29].
Но я не возражал здесь Бирилеву так как честолюбие не преследовал; флоту нужно было лишь, чтобы Морской Генеральный Штаб был учрежден. Из членов совещания за проект открыто высказались Великий Князь, Пилк[ин], Диков, Гейден, Кирилин и Брусилов, против говорили Верховский, Вирениус и Бубнов (кап. 1 р.), который бал специально приведен Вирениусом на роль наемного убийцы [30]. Все остальные упорно молчали.
Я презирал их в эту минуту более чем противников моих имевших хотя бы мужество высказаться против. Эта низость большинства совещания возбуждала меня, и на предлагаемый мне вопрос я отвечал резкости не понимая тогда, что горячиться теперь излишне совсем так как в сущности вопрос о создании Морского Генерального Штаба был бесповоротно предрешен до совещания, которое было лишь собрано Государем из деликатности, как средство дать Министру приличный выход в данном деле.
По окончании совещания на меня обрушился Вирениус спросивший каким образом вопреки его приказаниям у членов совещания оказалась первая секретная часть моей записки. Я ответил что она была разослана мною, что не имея никаких оправданий к тому я ожидаю соответствующего наказания от начальства власть которого достаточно для того велика. Однако Вирениус ограничился тем что еще с четверть часа в присутствии всех неистово кричал на меня, чем лишь увеличил популярность мою в этот знаменательный день.
При выходе я спешил передать Гейдену проект рескрипта Государя на имя Бирилева об создании Генерального Штаба. Рескрипт был написан мною высоким штилем и вся сущность его состояла в том, что Начальник Морского Генерального Штаба имел непосредственный доклад у Государя, подобно Начальнику Сухопутного Генерального Штаба [31]. Бирилев обладая природною сметкой и хитрым умом, отлично понял что власть министра тем сводилась на второстепенную роль. Поэтому после совещания [он] пригласил к себе Гейдена обедать и здесь уговорил его изменить рескрипт и предоставить Начальнику Морского Генерального Штаба Всеподданнейший доклад в присутствии Морского Министра чем Начальник Морского Генерального Штаба как бы подчинялся Министру.
Когда Гейден сдался для сохранения пока тайны была позвана дочь Бирилева Варя и шт[абс]-кап[итан] Вавилов [32] которые быстро переписали рескрипт в двух экземплярах и один из них был отдан Гейдену.
Вавилов, которого сослуживцы по Штабу недолюбливали, боялся одновременно и Бирилева и меня. И потому он все же уведомил меня о переделке рескрипта, но не тотчас, а лишь на следующий день в воскресение 23 Апреля утром.
Я бросился в Царское Село к Гейдену. Это был день именин ИМПЕРАТРИЦЫ и Гейден после завтрака во дворце вернулся домой, в руках у Гейдена был подписан [так в документе - А.Е.] рескрипт [33]. Я приехал слишком поздно. Последствия этой индифирентности Государя, уступчивости Гейдена, прозорливости Бирилева и лукавства Вавилова были как будет видно далее, громадны. На следующий день 24 Апреля была открыта первая Российская Государственная Дума и в тот же день в газетах был опубликован рескрипт Государя об учреждении Морского Генерального Штаба, помеченный 23-м Апреля.
Вот достоверное изложение возникновения Морского Генерального Штаба.

РГАВМФ.898.Оп.1.Д.37.ЛЛ.25-37. Машинописная копия.

Примечания:
1. К сожалению, мы не можем судить о достоинствах и недостатках диссертации Симоненко В.Г. "Морской Генеральный штаб русского флота (1906-1917 )", которая так и не была опубликована и нашла отражение лишь в небольших статьях (Симоненко В.Г. К истории создания в России Морского Генерального штаба// Вестник Ленинградского университета. История, Язык, Литература. 1974, Вып.4. С.60-66.; Он же. Морской Генеральный штаб русского флота (1906-1917). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л.: ЛГУ им. А.А.Жданова,1976).
2. В интересной работе В.И.Шеремета "Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны. По материалам русской военной разведки." (М.:ТШБ,1995. 288 с.) личности и деятельности А.Н.Щеглова уделено немало страниц. К сожалению, туда вкралась маленькая ошибка - смерть жены моряка отнесена к 1909 г.
3. Кладо Николай Лаврентьевич (1862-1919) - известный русский военно-морской теоретик и историк, профессор, преподаватель, а с 1917 г. - начальник Морской академии. В описываемый период находился в отставке за критику руководства флота.
4. Штенгер Василий Александрович (1861- ) - генерал-лейтенант флота (1915). Окончил Морское училище в 1882 г. Сделал карьеру в ГМШ - был младшим делопроизводителем (1891-1899), и.д. старшего делопроизводителя (1899-1902), помощником заведующего Военно-морским ученым отделом (1902-1904), наконец заведующим распорядительной частью (1904-1906). В 1906-1911 гг. возглавлял канцелярию морского министра. С 1911 г. состоял при министре, являясь одновременно (с 30.07.1912) членом правления Добровольного флота от морского министерства. С апреля 1916 г. - член совещания по морским перевозкам. Умер в эмиграции.
5. Вирениус Андрей Андреевич (1850-1919) - известный деятель русского флота, вице-адмирал (191 ). Накануне и в ходе русско-японской войны играл большую роль в Главном морском штабе (в 1901-1903 гг. зав. военно-морским ученым отделом ГМШ, в 1903 - помощник начальника, а в 1904-1906 гг. - исполняющий обязанности начальника ГМШ). С 1906 г. - председатель МТК.
6. Суворин Алексей Алексеевич (1862- ? ) - писатель, старший сын известного журналиста, издателя газеты “Новое Время” Алексея Сергеевича Суворина (1834-1912). Окончил историко-филологический факультет С.-Петербургского университета. Автор книг “Княгиня Е.Р.Дашкова” (1888), “Палестина” (1892-1895) и др. Издавал газету “Русь”.
7. В 1912 г., вспоминая о зарождении Санкт-Петербургского морского кружка, первые собрания которого проходили на квартире Щеглова в доме 5 на набережной Адмиралтейского канала, Александр Николаевич писал: “Первый доклад был посвящен одной записке, в которой сильно критиковалась система одного из органов морского министерства и предлагалась подробно разработанная организация создания нового учреждения. Записка эта впоследствии получила практическое осуществление. Вслед за этим докладом последовал целый ряд других, еще более интересных и полезных. Та комната, в которой происходили первые собрания кружка, имела столь же необычный вид, как и раздававшиеся в ней речи. В той комнате, называемой гостиной, не было ни занавесей, ни ковров, ни мебели, а стояло несколько скамеек, стульев, да нераспакованные с вещами хозяина квартиры ящики, на которых и размещались присутствовавшие кто как мог.
Мы собирались в тесноте, да не в обиде, как говорит пословица, и потому у нас у всех было на душе радостно, тепло и весело. Жизнь тут била ключом.” — РГАВМФ. Ф.898.Оп.1.Д.18.Л.16.
8. Рожественский Зиновий Петрович (1848-1909) - вице-адмирал (1904). В 1902-1904 гг. - начальник МГШ, затем командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой. После поражения при Цусиме попал в плен. С 1906 г. в отставке. В описываемый период номинально оставался начальником ГМШ.
9. Бирилев Алексей Алексеевич (1844-1915) - адмирал (1907). В описываемый период - вице-адмирал, морской министр (1905-1907). С 1907 г. член Государственного Совета.
10. Так, например, летом 1902 г. А.Щеглов состоял при Рожественском младшим флаг-офицером.
11. Возражения Рожественского сводились исключительно к объяснению причин принятия критикуемых Щегловым решений, принятых Зиновием Петровичем и его подчиненными в период руководства последним ГМШ. - РГАВМФ.Ф.763.Оп.1. Д.381.
12. Нидермиллер Александр Григорьевич (1851 - ?) - вице-адмирал (1908). С 1903 г. - помощник начальника, с 1905 г. - начальник ГМШ. В отставке с 1908 г. Автор воспоминаний “От Севастополя до Цусимы: Русский военный флот за время с 1866 по 1906 гг.”(1930 г.)
13. Авелан Федор Карлович (1839-1916) - адмирал (1905), генерал-адъютант. В 1903-1905 гг. - управляющий Морским министерством.
14. Полис Александр Клементьевич (1861 - 1905) - капитан 2 ранга (1902). В военно-морской агент в Германии (1898-1902), с июля 1902 г. - старший офицер ЭБР “Император Николай I”. На ЭБР “Император Александр III” погиб в Цусиме.
15. Этот список сохранился до наших дней. Среди тех, кого Щеглов считал полезным привлечь к штабной работе - Л.А.Брусилов (начальник морских штабов), А.И.Русин (начальник МГШ), С.А.Воеводский или К.В.Стеценко (начальник ГМШ) и многие впоследствии известные офицеры - А.В.Шталь, Л.Б.Кербер, А.П.Капнист, А.В.Колчак, Е.А.Беренс и другие. Подлежали удалению Нидермиллер ( полный текст пометы против его фамилии: “с назначением следствия для выяснения справедливости или ложности обвинения, известного адмиралу [так в тексте - А.Е.] Авелану и Рождественскому [так в тексте - А.Е.], упорно распространяющегося во флоте и подрывающего всякое доверие к штабу.” - РГАВМФ.Ф.2. Оп.1.Д.147.Л.18 об.), В.А.Штенгер (“с назначением начальником Инвалидного дома имени Павла I”) и некоторые другие чиновники и офицеры.
Интересно следующее высказывание Щеглова: “... было бы бесчестно и несправедливо настаивать на удалении этих непригодных к штабной службе офицеров, которое повлекло бы ухудшение их материального и иерархического положения. Эти офицеры в свое время, по крайнему своему разумению, много работали, и некоторые даже израсходовали свое здоровье, а потому необходимо озаботиться, чтобы все устраняемые из штаба служащие получили бы назначение с равными окладами.” - РГАВМФ.Ф.2.Оп.1.Д.147.Л.3.
16. Прошение сохранилось. На нем надпись синим карандашом, сделанная рукой Щеглова: ”Это прошение я имел в кармане, когда шел на совещание к Бирилеву, т.к. решил говорить свободно и отстаивать до конца это дело. Щ.” - РГАВМФ.Ф.1234.Оп.1.Д.1.Л.4.
17. В документ, видимо, вкралась опечатка. В 1905 г. в России не было ни капитана 2 ранга, ни флигель-адъютанта по фамилии Гагин. Речь идет о Чагине Иване Ивановиче (см. примечание N 21).
18. Гейден Александр Федорович (1859-1919) - граф, флигель-адъютант (1898), вице-адмирал (1913). Флаг-офицер при флаг-капитане его величества в кампании 1896-1899 гг. В 1900-1906 гг. начальник канцелярии императорской Главной квартиры, затем до 1908 г. - начальник морской походной канцелярии государя. С декабря 1914 г. был помощником начальника ГМШ. В описываемый период имел чин капитана 1 ранга.
19. Брусилов Лев Алексеевич (1857-1909) - вице-адмирал (1909). Хорошо проявил себя на должностях флаг-капитана начальника Тихоокеанской эскадры (1899-1900), заведующего оперативным отделением военно-морского ученого отдела ГМШ (1903-1904). С 02.1905 по 04.1906 командовал КР “Громобой”. Первый начальник МГШ (1906-1908), затем младший флагман Балтийского флота. Вышел в отставку по болезни (1909).
20. Бострем Иван Федорович (1857-1934) - вице-адмирал (1909). В 1901-1905 гг. был военно-морским агентом в Англии, по возвращении произведен в контр-адмиралы (1906) и назначен начальником отряда кораблей, предназначенных для плаваний с гардемаринами. С 1907 г. товарищ морского министра, с 1908 - начальник Морских сил Черного моря (МСЧМ), с 1909 - главный командир Севастопольского порта, в 1911 г. несколько месяцев вновь руководил МСЧМ, после чего вышел в отставку. После революции жил в эмиграции.
21. Чагин Иван Иванович (1860-1912) - флигель-адъютант (1903), контр-адмирал. Морской агент в Японии (1896-1899), старший офицер КР “Россия” (1899-1901), командир крейсера 2 ранга “Алмаз” (1902-1905). Исполнял должность начальника морской походной канцелярии Главнокомандующего сухопутными и морскими силами, действующими против Японии (1905). Командир императорской яхты “Штандарт” (1905-1912). Участник подавления “боксерского” восстания в Китае (1900) и Цусимского сражения (14-15.05.1905). Покончил с собой 12.10.1912, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
22. Имеется в виду оперативное отделение военно-морского ученого отдела (ВМУО) ГМШ, созданное за год до войны и успевшее разработать планы ведения боевых действий лишь для Балтики. С началом войны деятельность отделения не получила должного развития, а после откомандирования его начальника капитана 1 ранга Л.А.Брусилова в Париж в августе 1904 г. вообще сошла на нет (должность начальника отделения оставалась вакантной в течении более чем полутора лет - красноречивое свидетельство отношения руководства ГМШ к столь важному подразделению).
23. Фогель Николай Федорович (1874- ) - генерал-майор флота (3.11.1914). Окончил Морское училище (1893). Значительную часть службы провел в ГМШ, летом исполняя обязанности флаг-офицера различных отрядов на Балтике. Десять лет (1904-1914) был адъютантом великого князя Александра Михайловича, затем состоял при великом князе.
24. Брусилов Л.А. был отозван в Петербург телеграммой А.А.Вирениуса от 1.04.1906 г. “... для обсуждения вопросов, связанных с организацией оперативного отделения, начальником коего он будет назначен.” - РГАВМФ.Ф.418.Оп.1.Д.1155. Л.1.
25. Романов Александр Михайлович, великий князь (1866-1934) - адмирал (1916), известный деятель русского флота и авиации. В 1905 г. - контр-адмирал, начальник отряда минных крейсеров (БФ), почетный член Конференции Николаевской морской академии.
26. Иванов 1-й Анатолий Дмитриевич (1866- ? ) - полковник по Адмиралтейству (1911). Старший делопроизводитель VI класса ГМШ (1904-1917). 03.05.1917 отчислен от должности и зачислен в резерв чинов морского министерства.
27. На совещании, открывшемся в субботу, 22 апреля 1906 года в 15 часов, присутствовали: адмиралы К.П.Пилкин, В.П.Верховский, И.М.Диков, Я.И.Купреянов, Н.И.Казнаков, вице-адмиралы А.А.Бирилев (морской министр, председатель) Н.И.Скрыдлов, К.К.Де-Ливрон, К.П.Никонов, контр-адмиралы великий князь Александр Михайлович, А.А.Вирениус, И.Л.Петров, А.Г.Нидермиллер, Н.А.Римский-Корсаков, капитаны 1 ранга В.И.Сарнавский, Л.А.Брусилов, граф А.Ф.Гейден, Н.Д.Дабич, М.В.Князев, М.В.Бубнов, капитаны 2 ранга И.И.Чагин, П.В.Римский-Корсаков, М.И.Каськов, лейтенанты А.Н.Щеглов и А.Н.Кирилин, полковник В.Н.Давидович-Нащинский, подполковник В.А.Штенгер, действительный статский советник А.А.Пржибытек.
28. Судя по Журналу совещания, Бирилев сказал следующее: ”Большинство знакомо с проектом лейтенанта Щеглова; этот проект хорош, - он не сам его составил, ему это было поручено, и Щеглов внес в этот проект все, что может внести даровитая и пылкая юность ... Но и у старости свои качества, опыт и предусмотрительность.” - РГАВМФ.Ф.418.Оп.1.Д.1157.Л.2.
29. Рапорт сохранился. - РГАВМФ.Ф.1234.Оп.1.Д.1.Л.1.
30. Бубнов Михаил Владимирович (1859- ? ) - деятель русского флота, вице-адмирал (1912). Участвовал в обороне Порт-Артура, командовал строящимся ЛК “Андрей Первозванный” (1907-1908), возглавлял отдел заготовлений ГУКиС (1908-1911). Товарищ, затем помощник морского министра (18.04.1911-25.05.1915). В отставке с 1915 г. После революции жил и умер в Финляндии. Написанные в 1916-1917 гг. мемуары хранятся в РГАВМФ.
Интересно, что вопрос быть или не быть МГШ, на совещании как раз и не обсуждался, ибо он уже был предрешен императором, о чем открыто заявил во вступительном слове Бирилев, добавивший, что “... надо только выяснить общие положения, при которых дело сделалось бы наилучшим образом и в кратчайший срок дало бы плоды”. - РГАВМФ.Ф.418.Оп.1.Д.1157.Л.2.
На совещании обсуждались 3 основных вопроса: следует ли создавать МГШ сразу или это нужно делать постепенно на базе оперативного отделения ВМУО ГМШ? ГМШ или МГШ лучше подчинить мобилизационную часть? надо ли подчинять МГШ Николаевскую морскую академию?
Наибольшие споры вызвал первый пункт повестки дня. За немедленность реформ высказались Диков, Александр Михайлович, Кириллов, Римский-Корсаков, Брусилов и Щеглов, а за постепенность - Бирилев, Вирениус, Де-Ливрон и Верховский. Бубнов, которого Щеглов запальчиво именует “наемным убийцей”, в целесообразности создания МГШ не сомневался, но высказал мнение, что работа его начальника должна проверяться Советом из чинов флота под председательством морского министра.[Там же, Л.7об.] В своих воспоминаниях он писал следующее:
“В середине заседания я задал вопрос такого рода:
- А как же будут постанавливаться окончательные решения по самым серьезным вопросам государственной обороны флотом? Неужели по единоличному желанию начальника Морского Генерального штаба, лишь по докладу его морскому министру, когда он даже не среди подчиненных ему чинов, будет с этим решением единоличен?
Бывший на заседании капитан 1 ранга Брусилов, уже назначенный на эту должность, быстро мне возразил:
- Иначе я и не приму этой должности.
Я только взглянул на министра, но тот промолчал. <...>
Я захотел какого-нибудь решения и спросил министра:
- Да как же на деле будет? - Тогда Брусилов и некоторые другие, как будто чтобы отвязаться от меня, сказали:
- Конечно, начальнику Морского Генерального штаба невозбраняется приглашать и выслушивать <...> боевых офицеров.
- Это все не то, - сказал я, - раз не возбраняется, то никто и не будет, может быть будет лишь Kinder garten. - Так в Порт-Артуре прозвали штаб адмирала Старка, сплошь состоявший из совершенно юных птенчиков-офицеров.” - РГАВМФ.Ф.30. Оп.1.Д.2.ЛЛ.179об-180.
Отсюда видна главная причина раздражения Щеглова - Бубнов не просто поставил под сомнение его любимую идею независимости начальника МГШ от морского министра, но и прямо призвал к контролю над первым.
31. Проект рескрипта сохранился. На нем автограф Щеглова:”Этот проект писал я, но он был изменен гр[афом] Гейденом и разбойником Бирилевым.” - РГАВМФ.Ф.1234.Оп.1.Д.1.Л.5.
32. Вавилов Павел Михайлович (1879-1907) - капитан по Адмиралтейству (1907). Младший делопроизводитель высшего оклада ГМШ в 1905-1906 гг. (занимался шифровальными работами), затем - делопроизводитель МГШ (1906-1907). Похоронен на Смоленском кладбище.
Любопытно, что в уже упоминавшихся списках лиц, которых следует ввести в состав МГШ, а кого нет, Щеглов указал на Вавилова, как на подходящего для исполнения обязанностей офицера отдела русской статистики.
33. Интересно, что в конце того же 1906 года по поручению Николая II А.Ф.Гейден составил проект преобразования Морского министерства, в котором морской министр, начальник МГШ, а так же командующие Балтийским и Черноморским флотами и Сибирской флотилией подчинялись императору (последние три - через военно-походную канцелярию государя), т.е. копировалась германская система. В итоге обсуждений проект был отклонен. - История отечественного судостроения. В пяти томах. Т.3./ И.Ф.Цветков. СПб.: Судостроение, 1995. С.20.

Публикация Алексея ЕМЕЛИНА.

Опубликовано с сокращениями: Щеглов А.Н. Предисловие к материалам истории Морского Генерального штаба / Подг. публ. и комм. А.Емелина // Цитадель. 1998. № 1 (6). С.56 – 62.